– Решили прогуляться на ночь глядя?

– Лайам беспокоился. – Мегги села, и Роган передал ей ребенка. – Мы решили, что он просится в гости. Надо же! Прямо классическая картина: хозяйка дома за шитьем.

– Я уже закончила. Хотите выпить? А, Роган?

– Я бы не отказался, – он потянулся к бутылке. – А ты, Мегги?

– Пожалуй, немного виски мне не повредит.

– Ты сама-то будешь, Бри?

– Буду. – Она вдела иголку в нитку и завязала узелок; – Как твоя работа, Мегги?

– Боже, с каким наслаждением я к ней вернулась! – Мегги громко чмокнула Лайама в носик. – Сегодня доделала одну вещицу. Помнишь, Грей говорил о своих любимых развалинах? Ну вот… это меня вдохновило… По-моему, получилось неплохо.

Мегги взяла у Рогана бокал.

– Давайте выпьем за спокойную ночь.

– Полностью присоединяюсь! – воскликнул муж.

– Лайам почему-то считает, что с двух часов ночи до пяти люди спать не должны, – рассмеялась Мегги и положила головку малыша к себе на плечо. – Да, Бри! Мы хотели тебе сказать, что сыщик нашел следы Аманды Догерти в… как называется это место, Роган?

– В Мичигане.

– Она родила девочку, Бри, – прошептала Мегги, укачивая сынишку. – Сыщик видел свидетельство о ее рождении. Аманда назвала дочку Шаннон.

– В честь реки. – У Брианы подступили к горлу слезы. – Значит, у нас есть сестра, Мегги.

– Да. И мы скоро ее разыщем. Хотя и не знаю, к добру ли это.

– Надеюсь, что к счастью. Господи, как я рада! – У Бри даже от сердца немного отлегло. – Как подумаю об этом…

– Да уж, советую хорошенько подумать, прежде чем ввязываться в такую историю, – вмешался Роган. – Девушке уже двадцать пять лет, а это не шутка.

– Значит, мы будем терпеливы, – просто сказала Бриана.

Мегги, отнюдь не уверенная в своих родственных чувствах к далекой сестре, поспешила сменить тему Разговора:

– Мне так хочется показать новую работу Грею.

Интересно, он поймет, что меня вдохновило? Где он? Работает?

– Он уехал. – Бриана аккуратно воткнула иголку в отверстие пуговицы.

– Уехал? Куда? В паб?

– Нет, в Дублин. Хотя не знаю, куда на сей раз его приведет дорога.

– Ты хочешь сказать, он уехал… насовсем? – Мегги вскочила. Малыш, обрадовавшись неожиданной встряске, залился веселым хохотом.

– Да. Час назад.

– И ты сидишь здесь и шьешь?

– А что прикажешь делать? Рвать на себе волосы?

– Нет, это скорее ему надо рвать на себе волосы. Черт побери, какой подонок!.. А я, признаться, к нему привязалась.

– Мегги! – Роган предупреждающе положил руку на плечо жены. – Бриана… ты… как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, спасибо. Не принимай это так близко к сердцу, Мегги. Он имел полное право уехать.

– К черту права! Ты о себе подумала? Ну возьми же у меня ребенка! – крикнула Мегги Рогану и, высвободив руки, присела на корточки возле сестры. – Я знаю, как ты к нему относишься. Бри, и мне совершенно непонятно, почему он так поступил. Что он сказал, когда ты попросила его остаться?

– Я не просила.

– Не просила? Но почему? Почему, черт возьми?

– Потому что это сделало бы нас обоих несчастными. – Бри тихонько охнула, уколов палец. – А у меня есть своя гордость.

– Что толку от твоей гордости? Ты ему, наверное, и сандвичей на дорожку предложила.

– Конечно.

– О господи! – Мегги возмущенно вскочила и заметалась по комнате. – У тебя совсем нет разума. И никогда не было!

– Ты думаешь поднять Бри настроение, затеяв склоку? – сухо спросил Роган.

– Нет, я просто… – Мегги поймала его взгляд и прикусила язык. – Да, ты прав. Извини, Бри! Если хочешь, я составлю тебе компанию. А могу остаться на всю ночь, только приготовлю кое-что для Лайама.

– Нет, ваше место у себя дома. А я прекрасно справлюсь одна. Я же всегда справлялась.

Подъезжая к Дублину, Грей снова обратился мыслями к последней сцене романа. Никак она не получается, черт побери! Потому он, конечно, и такой раздраженный…

Надо было послать рукопись Арлене – и дело с концом! Тогда бы он сейчас не ломал голову над финалом, а обдумывал новый сюжет.

Да, это большое упущение с его стороны. В результате он не может начать новую книгу – старая-то еще не дописана.

Макги уехал, потому что в Ирландии ему больше нечего было делать. У него своя жизнь, своя работа. Он должен был уехать потому… потому что должен был – и точка!

А Туллия осталась, потому что не мыслила себе жизни вне дома, вне родины и родных людей. Она нигде больше не могла быть так счастлива. Бриана… ах нет, не Бриана, а Туллия зачахнет на чужбине, лишившись своих корней.

Поэтому конец вполне логичен. Он соответствует характерам персонажей и общему настроению романа.

Только вот почему душа ноет и ноет? Почему эта боль никак не желает стихать?

Она ведь даже не попросила его остаться! И не пролила ни слезинки… Сообразив, что он опять думает не о Туллии, а о Бриане, Грей выругался и нажал на акселератор.

Все правильно! Все идет своим путем, твердил он, убеждая сам себя. Бриана – разумная, рассудительная женщина. В том числе и поэтому она ему так понравилась.

А если она и вправду его любила бы, могла бы, по крайней мере, сказать, что будет скучать без него.

Хотя нет… Ему это вовсе не нужно. Не нужно, чтобы она ждала его до поздней ночи, штопала ему носки и гладила рубашки. А главное, владела его мыслями!

Он свободен и ничем не связан. Как всегда. Так надо. Ему еще необходимо побывать во многих местах, он еще не все маршруты изведал. Да-да, нужно чуть-чуть отдохнуть перед рекламным турне, а потом… потом перед ним откроются новые горизонты!

Такова его жизнь, и она ему нравится. Грей нетерпеливо забарабанил пальцами по рулю. Как и Макги, он вернется к привычному образу жизни.

Как и Макги…

Грей помрачнел.

Огни Дублина приветственно сияли. Завидев их издалека, он расслабился. Вот и доехал… Проклятье, сколько же тут машин! Хотя… он привык к дорожным пробкам. И к шуму. Правда, в последнее время он довольно долго жил вдали от больших городов, но что с того?

Нужно поскорее найти гостиницу, вытянуть усталые ноги, выпить вина.

Грей затормозил и откинулся на сиденье, запрокинув голову. Он мечтал только о постели, выпивке и покое.

Да, черт возьми! Только об этом!

Бриана встала на рассвете, решив, что глупо лежать в кровати, притворяясь спящей, когда она за всю ночь не сомкнула глаз. Она замесила тесто для хлеба, поставила его в теплое место, чтобы оно подошло, и занялась чаем.